Новости | Библиотека | Ссылки | Английская версия

БИБЛИОТЕКА

ВАСИЛИЙ ЛИТВИНОВ (Алматы, Казахстан)

 

ГАШЕРБРУМСКИЙ ДНЕВНИК

(Экспедиция сборной ЦСКА Казахстана на восьмитысячники Хидден пик и Гашербрум2 в Каракоруме, 2001 год)

 

25.06.01 Понедельник
Полтора часа прошло с того момента, как колеса нашего потрепанного, четырехмоторного ИЛ-18 оторвались от бетонных плит взлетно-посадочной полосы Алматинского аэродрома. Летим в Каракорум (Пакистан). Наша цель - Хидден-пик и Гашербрум 2 (он же G2). Пять из четырнадцати высочайших вершин мира находятся в Каракоруме, это уже названные горы, а так же К2, Броуд-пик и Нангапарбат.
Не верится! Для альпиниста участие в подобной экспедиции сопоставимо с участием в чемпионате мира или олимпийских играх. К чувству радости и ощущению счастья от сбывающейся мечты примешивается страх перед неизвестностью. Неизвестно, как поведет себя мой организм на восьми тысячах. Наш пункт назначения -Карачи, оттуда - в Исламабад.
За бортом закат. Вспышками сигнальных огней освещается крыло с двумя моторами нашего заслуженного самолета. Под нами облака, над нами - сине-черное небо и оранжевая полоса между ними. Что там впереди никому не известно.
Участников экспедиции - одиннадцать человек, казахстанцы: Ильинский Е.Т., Урубко Д., Молгачев Д., Пивцов В., Жумаев М., Распопов А., Лавров. С. и Литвинов В. (это я), двое россиян: Богомолов С. и Седусов Б.. В Исламабаде нас ждет грузин Гия Тортладзе. С нами также едет фотограф Сенин Алексей.
Приземлились в Карачи. У входа в аэропорт нас встретили усатые солдаты с оружием наготове и горячий, влажный, океанический воздух с неприятным сырым запахом, похожим на плесень (может быть, это запах водорослей?). Майка моментально прилипла к телу. Семь часов ожидания пересадки и огромный Боинг-747, рассчитанный почти на четыреста пассажиров, за два часа перенес нас в небольшой аэропорт Исламабада. В воздухе уже меньше влаги, но все равно сыро и жарко. Поселились мы в гостинице, расположенной между Исламабадом и Равалпинди.
Пару дней закупаем высотные продукты на базаре в Равалпинди. Стоит жара около 45С. Наше присутствие вызывает у аборигенов постоянный интерес, часто спрашивают, из какой мы страны (большинство пакистанцев неплохо говорит по-английски).
Закупив почти все что нужно и закончив дела в министерстве туризма, продолжаем путешествие на автобусе. Некоторое время едем по равнине. Вдоль дороги непрерывно тянутся селения. Плотное движение: часто едут грузовики и автобусы, разукрашенные и обвешанные разными цепями, медными сердечками, катофотами. Автобусы битком набиты людьми, кто не поместился в салоне едет на крыше, подножке или бампере.
Холмы по сторонам дороги постепенно превратились в скалистые горы, а дорога в терассу на склоне горы, местами буквально вырубленную взрывными работами в скале. Дорога все уже, повороты все круче, а пропасть с рекой на дне все глубже. Проехали мимо свежеперевернутого грузовика рядом сидят люди, вроде все живы. Нам навстречу из-за поворота периодически выскакивают разукрашенные грузовики и легковые автомобили, руки невольно крепче сжимают ручку сидения, но наш отважный водитель, остается невозмутимым, весело сигналит перед каждым поворотом и топит педаль газа в пол. Скорость на более-менее прямых участках составляет 90-110km/h, на поворотах снижается до 60km/h. Тяжелые баулы, закрепленные на крыше, накреняя автобус при повороте, так и норовят скинуть нас в мутную воду реки Инд. Водитель чутко чувствует поведение машины и не допускает крена до критической точки. Двигатель натужно жужжит, машина постепенно набирает высоту, кондиционер не справляется со своей работой, жара.
Через двенадцать часов пути мы добрались до местечка Чилас. Жара по-прежнему не спадает (около 45С), но воздух уже сухой и кажется, будто находишься в финской бане.
Завтра если все будет в порядке, будем в Скарду, высота примерно 2300 , должно быть прохладней.
В гостиничном номере два мощных вентилятора на потолке, две кровати с тумбочками, и кондиционер интересного устройства. Это куб из железной сетки, которая увита стеблями вьющихся растений, на сетку сверху непрерывно течет вода, внутри стоит вентилятор примерно пол метра в диаметре и тянет воздух с улицы, увлажняя его и создавая иллюзию прохлады.
Прохладней от всех включенных ветродуйных установок не становится, зато гул громче, чем от ИЛ-18, и ветер от кондиционера кажется, сдует тебя с кровати и вынесет в окно, но этого не дают сделать вентиляторы, прижимая потоком воздуха к кровати. Из-за жары долго не удается уснуть. Я где-то слышал, что в особо теплых краях люди спят под мокрыми простынями, решил попробовать. Опыт оказался удачным, и я плавно ушел в царство снов. За ночь пришлось три-четыре раза вставать и смачивать простыню под краном.
На следуюший день выехали рано утром. Дорога становится уже, сейчас чтобы разъехаться двум машинам, одной необходимо остановиться, но это случается редко - встречные машины попадаются не часто.
В автобусе чувствуется конфликт поколений: старшим не нравится наша музыка, возмущаются во главе с Ильинским, который хочет выкинуть кассету с Сукачевым в окно но, кривясь, все-таки терпят ее. Примерно на час хватает нашего водителя, он ставит свою кассету с пакистанской музыкой, очень похожей на индийскую и все слушаем ее.
В автобусе едут: наша команда, россияне, Тортладзе,фотограф, офицер связи Омар (капитан пакистанской армии), трое служащих турагенства, один из которых будет нашим гидом в треккинге и бесстрашный водитель Николон, в руках которого уже второй день находятся наши жизни.
Едем вдоль реки, слева нависает скала, справа обрыв. Дорога стала совсем узкой, это хорошо - наш Шумахер едет медленней. Селений почти нет, только иногда проезжаем мимо каменного блиндажа. Кое где на обочине стоят дети и протягивают чашки с урюком и сливой (где они их берут? Кругом одни раскаленные скалы). Вот мимо проехал грузовичок, груженый солдатами, которые вооружены автоматами Калашникова и какими-то винтовками. Страшное пекло как они здесь живут ? Едем выше, попадаются небольшие оазисы с деревьями (так вот где дети берут урюк)
Приехали в Скарду. Нас поселили в гостиницу со славным названием К2. На нашу несказанную радость и на несчастие гостиничной администрации, обед предстал перед нами в виде шведского стола. В результате, другим постояльцам пришлось ждать, когда блюда наполнят опять, а мы в этой гостинице шведский стол больше не видели.
Население Скарду около 30 тыс., высота 2300, воздух сухой, жара слабее, вечером вообще становится прохладно (наконец-то).
На следующий день докупаем на рынке все необходимое, переупаковываем баулы так, чтобы каждый весил не более чем 25кг. (Такой груз берет каждый носильщик)

02.07.01
Прыгаем на джипы и едем дальше в горы. Проезжем мимо горных поселков по крутой дороге, один край которой местами выложен камнем, чтобы дорога не осыпалась в реку. Основным стройматериалом здесь является камень. Из него сделаны дома, заборы, террасы. Каждый более или менее плодородный и даже вовсе неплодородный кусочек земли, люди стараются возделать: подводят арыки, выравнивают землю террасами. Здесь растет пшеница, рис, картофель, горох.
Пакистанцы пасут скот, ремонтируют и укрепляют дорогу, которая местами в прямом смысле слова приклеена к склону. Очень трудолюбивый народ.
Нам навстречу идут дети с портфелями, машут нам руками, что-то кричат. Женщины здесь не прячут лицо, как внизу.
Переправляемся через реку по висячим, шатающимся мостам, которые на первый взгляд выглядят ненадежно. Слушаем музыку то нашу, то водительскую.
Доехали до разрушенного селем моста. Машины дальше ехать не могут. На ту сторону реки - маленький пешеходный мостик. На другой стороне нас уже ждут другие джипы. Загружаемся в них и едем примерно полчаса. Чуть-чуть не доехали до поселка Асколе (минут двадцать, если гид нам не врет).
Здесь нас ждет палаточный лагерь и огромная армия носильщиков. Экспедицию в одиннадцать человек обслуживают сто шестнадцать портеров. Каждый носильщик берет 25кг. Кроме нашего груза, они несут продукты больше чем на месяц вперед, палатки, горючее, и все необходимое для оборудования базового лагеря.
В Скарду и горных селах люди в основном живут небогато. Носильщики имеют еще более бедный вид: черные, грязные, одетые в какие-то рваные старые тряпки.
Только приехали, один из них подходит к нам, просяще заглядывает в глаза и показывает засученные по локоть руки, покрытые сыпью. Чуть позже другой с жалобным видом показывает на свою поясницу. Они знают, что с экспедицией обычно едет врач, но у нас его нет.
Два пацаненка стоят возле палатки и выпрашивают у меня ручку, которой я пишу: "-Give me a pan".
Вокруг лагеря расположились носильщики. Кто-то спит прямо на земле, рядом с ним лежит приспособление для переноски груза - деревянная рама с полкой, похожая на станковый рюкзак, у некоторых портеров заводские станки с лямками. Кто-то разогревает пищу на костре. Слышны их разговоры, смех. Обуты плохо - калоши на босую ногу или резиновые кроссовки.

03.07.01 Утро 630.
Вокруг груза собралась огромная толпа. Сирдар (старший) с помощником энергично жестикулируя и крича регулируют раздачу груза. Ажиотаж. Носильщики, получившие ношу, явно довольные, отходят и прикрепляют ее к станку. Мы не стали дожидаться конца представления и пошли вслед за гидом. Идем мимо ухоженных полей, террас, аккуратно выложенных камнем. Среди них спрятался полицейский пост, где мы оставили информацию о том, куда мы идем и откуда, паспортные данные, свои подписи, и пошли дальше.
Часа через два ходьбы закончились поля и террасы. Идем по берегу реки с неизменно мутной водой. Растительности почти нет. Местами берег превращается в крутую скалу.
Через восемь часов пришли на стоянку; накрапывает дождик. Нам поставили новенькие палатки "нортфейс", а носильщики быстренько соорудили полиэтиленовые навесы, развели костры и разогревают на огне пищу; плоский камень, под которым горит огонь, используют в качестве сковороды, жарят на нем лепешки.
Ужин. Покормили нас жареной курицей, тушеными овощами, рисом. Свет газового фонаря, стоящего в столовой, отражают сотни мельчайших частичек слюды, въевшихся в одежду.
На следующий день пришли в лагерь Пайю, названный так в честь горы, под которой он находится. За два дня мы преодолели около семидесяти километров. Отсюда уже виден язык ледника Болторо. Следующий день - день отдыха для портеров. Мы же подшиваем одежду, обувь, стираем вещи, моемся сами.

08.07.01
Идем по леднику, а вокруг огромные, красивые, остроконечные горы. Обедать становились на повороте ледника, называемом Конкордия. Отсюда открывается отличный вид на К2, Броуд-пик и Гашербрум 4. Наших гор пока не видно.
На следующий день мы пришли на место базового лагеря. В пути были шесть дней. Высота 5000. Виден только Хидден-пик, GII закрыт другой горой. Морена, усеяна палатками. В этом году здесь стоят 26 экспедиций.
Поставили лагерь, вырубили во льду холодильник, распаковываем баулы.

11.07.01 Утро 600
Вышли в сторону первого лагеря всем составом: Ильинский, Тортладзе, Богомолов, Седусов (команда старших), наша команда (молодежъ) и фотограф Сенин
Идем по лабиринту ледопада, часа через три начинает давать знать о себе высота. Медленно ползет вперед связочная веревка, мимо проплывают сераки (ледяные глыбы причудливой формы). Перешагиваем, перепрыгиваем через трещины, многие из которых, кажется уходят в глубину на многие километры.
Каждый удар сердца отдается тупой болью в затылке. Идти тяжело всем. Мне, кажется, нужно было еще денек пожить в базе.
Пришли в лагерь I, высота 5800. На дорогу ушло семь часов. Погода отличная, ни облачка. Здесь целый палаточный городок палаток двадцать пять-тридцать: немцы, испанцы, французы, итальянцы, бельгийцы. Только японцы стоят далеко в стороне - километра два. Почти все собираются на GII.
Мы тоже поставили палатки, греем чай. Чуть позже подошла команда старших. Попили чай, поели. Теперь вроде легче. Вид у всех замученный. Адаптируемся. Завтра вниз.
В базе Ильинский объявляет план действий. Первым объектом восхождения он выбрал Хидден-пик. В следующий выход мы должны установить лагерь 2, высота 6500, обеспечить его всем необходимым, установить лагерь 3 на высоте 7100 или, если получится, на 7500. Такой вот акклиматизационно-рабочий выход.

15.07.01
Первой выходит молодежь, на следующий день - Седусов, Тортладзе, Богомолов (старшие). Ильинский на этот раз остался в базе. Погода портится. Ночуем в лагере 1. Всю ночь идет снег. К утру выпало 15-20 сантиметров, а он и не думает прекращаться. Решаем остаться в лагере 1. Весь день сидим в палатке, идет снег. Делать нечего. Карты забыли. Чтобы убить время, играем в города.
Около двенадцати пришла связка старших. К вечеру снег вроде прекратился, но небо по-прежнему затянуто облаками.
Один немец, из соседней экспедиции возвращаясь из второго лагеря G2, провалился в трещину. Богомолов, Урубко и Жумаев приняли активное участие в спасработах. Немец жив, как будто здоров.
На следующий день опять идет снег, никакого намека на улучшение погоды. Решаем идти вниз.

20.07.01
В предстоящий выход мы должны установить штурмовой лагерь, он же лагерь 3 (7100), состоящий из одной палатки, которая может вместить только пять человек, а всего нас десять. Поэтому Ильинский разделяет нас на две пятерки. Первая: Распопов, Лавров, Пивцов, Молгачев, Литвинов. Вторая: Богомолов, Седусов, тортладзе, Урубко, Жумаев. Сегодня стартует первая группа, завтра - вторая.
Погода отличная. В первый лагерь дошли за три часа - (чувствуется акклиматизация). Наших палаток здесь три. Завтра снимем одну из них и пойдем в лагерь 2.
Время 1000 утра, солнце греет как на пляже, ветра нет. Воздух в палатке накаляется так, что находиться внутри можно, только если выбросить все спальники на крышу.

21.07.01
Лагерь 2. Высота 6500. Тропа идет через ледопад. Утром жесткий фирн, в который с приятным, надежным звуком входят зубья кошек. Встретили японцев. Они забросили груз в лагерь 2 и ушли в первый лагерь. Дошли мы за три часа.
1000, впереди целый день. Никаких полезных занятий не предвидится, да и бесполезных тоже. Пообедали, пытаемся уснуть. В палатке опять жуткая жара. Ветер треплет палатку, не позволяя накрыть ее спальниками.
Я нахожусь на грани сна и бодрствования, периодически проваливаюсь в долгожданный сон. Снится дом, близкие. Внезапно просыпаюсь от особенно резкого порыва ветра, сон моментально забываю, остаются только образы. Снилось что-то хорошее, доброе. Перед глазами трепещущая стенка палатки и лица дремлющих товарищей. Жара.
Вечером все, как всегда, пьем чай, ужинаем, опять пьем чай, топим воду на утро, только стемнело - спать.


22.07.01
Выходим в лагерь 3. Впереди, по кулуару, метров триста идут трое японцев. Кулуар переходит в скально-фирновый гребень довольно круто: градусов 40-45. Фирн ненадежный, рукоятка ледоруба проваливается полностью, почти не встречая сопротивления. Растянулись по перилам, интервал приблизительно 60 метров.
Гребень очень развальной, парни впереди, несмотря на всю осторожность, сбрасывают камни. Высота дает о себе знать: четыре вдоха, на пятый - шаг.
Выгребли на плечико 7100. Облачно, видны площадки, оставшиеся от палаток, ветер полощет разноцветные лохмотья материи, из которых беспорядочно торчат обломки стоек. Раньше это были палатки.
В одной из остатков палатки (как выяснилось позже японская экспедиция 97 года) мы нашли два кислородных баллона российского производства, два спальника, один из которых случайно порвали при раскопках, много японских продуктов.
Ветра нет. На небе как будто безобидные облака. Темнеет, укладываемся спать, уснуть долго не удается. Тесно и жарко.

23.07.01 Утро. Погода портится, ветер усиливается, начинаем спуск. На перилах встретили японцев, они шли с грузом в лагерь 3. Позже встречаем нашу вторую пятерку (Богомолов, Седусов, тортладзе, Урубко, Жумаев).
Спускаемся в базовый лагерь. Высокая сплошная облачность (выше горы). Вечер. По связи слышно, что вся пятерка утром собирается на вершину.
Утро 600 - время связи. "Ничего не видно, туман, идет снег, - говорит Гия Тортладзе, - подождем до завтра, может быть, погода установится". СК до 1200.
Связь в 1200. В базе легкий снежок.
"Погода не изменилась, молодежь рвется вниз, старики собираются ночевать, - говорит Богомолов. - Молодость есть молодость".
Шеф разрешает спускаться Урубке и Жумаеву. К ужину оба в базовом лагере.
От офицера связи мы узнаем, что в Исламабаде и Равалпинди наводнение, выпало небывалое количество дождя, погибло около 70 человек.
Видимо, этот фронт достал и до нас. Старики посидели день в лагере 3, на следующий день спустились в лагерь 2, идти дальше вниз не могли из-за отсутствия видимости.
День следующий. Утро, 800. На связи Гия (говорит эмоционально, с акцентом): "Идет снег, туман, тропы не видно, в шесть утра разъяснилось, стали собираться, когда собрались, видимость пропала. Теперь сидим, чай пьем, ждем".
Вечером все в базовом лагере.
По-прежнему идет снег.

27.07.01
На следующий день мы в надежде на то, что погода улучшится, выходим в лагерь 1.
На следующий день собираемся идти в лагерь 2. Утро, погода подает надежду, светит солнце, над горой голубое небо, но с запада глухой стеной подбираются свинцовые тучи. Выходить во второй лагерь не решаемся: на ледопаде перед выходом на перевал лавиноопасно.
Решили подождать до завтра, пока сядет снег, сойдут лавины.

29.07.01
Всю ночью был сильный ветер со снегом. Утро. Все также дует ветер, снег летит параллельно земле, небо и земля одного серого цвета. Похоже, погода улучшаться не собирается.
В 600 связь. Шеф командует всем вниз. Идем вниз.
В базовом лагере снег. В результате наводнения в городах погибли уже 150 человек.

Два дня сидим в базе.
Каждые десять дней, нам на съедение приводят козу. Ее после молитвы режет, а затем разделывает наш повар Мамотусей. Происходит это обычно после обеда, так что на ужин мы едим тушеное свежее мясо и блюдо из внутренних органов.
В такие дни повар сидит перед кухней на камне и удовлетворенно смотрит, как мы поглощаем пищу.
Мяса хватает на три-четыре дня. На плоть убитого животного претендуют кроме одиннадцати наших, еще офицер связи, гид, повар и два его помощника, всего шестнадцать человек.
Повар - очень спокойный, знающий свое дело человек, работает поваром и гидом в горах уже двадцать три года. Но за это время он впервые столкнулся с гражданами бывшего Советского Союза. Мамотусей долго не мог приспособиться к нашему вкусу, повышенному аппетиту и привычкой постоянно пить чай.
Блюда местной кухни, которые он готовил вначале часто были очень острыми, их большинство из нас просто не могло есть.
Пару раз он готовил блюдо на десерт похожее на очень сладкую пшеную кашу с приторным привкусом каких-то специй. Это было явно одно из любимых местных кушаний. Повар, со скромной улыбкой подавал его на стол, и чуть-чуть отойдя и сложив руки за спиной, ожидал нашего восторга. Но мы, попробовав по ложке, оказывались равнодушными к лакомству, чем, несомненно, разочаровывали повара, но он никогда не показывал этого.

01.08.01
Утро. Легкий морозец, впервые за десять дней чистейшее небо, выглянуло солнце - все признаки того, что погода будет стоять долго. Долго - это три-четыре дня, как раз на вершину и обратно (за все время нашего пребывания здесь, хорошая погода дольше не держалась).
Мы выходим в первый лагерь. Урубко, Распопов, Молгачев, Жумаев, Пивцов, Лавров, Литвинов. На следующий день выходят Тортладзе и Богомолов, они собираются идти на GII. Седусов остается в базе, у него заболел зуб.
Чтобы сэкономить погожий день, на следующее утро решаем пойти сразу в лагерь 3, минуя лагерь 2. Так и сделали. Вместе с нами из первого лагеря вышли бельгийцы и японцы, но они остановились в лагере 2. Наличие палатки в третьем лагере вместе со всеми продуктами, газом и пуховиками вызывает серьезные сомнения. Без особых происшествий пришли на место - палатка стоит, к тому же целая. Вещи на месте, все в порядке.
Метров на пятьдесят выше поставили вторую палатку. И того в одной палатке четыре человека, в другой - три. Просторно.

03.08.01
Лагерь 3. Утро 430 выходим в сторону вершины. Парни из верхней палатки чуть раньше. Погода отличная, ветра почти нет. Через полтора часа вышли на плато. Снизу это место кажется ровным, на самом деле это фирновое поле с уклоном градусов тридцать. Повесили перила, сто метров (все, что взяли с собой), остались только связочные веревки. Забрезжил рассвет. Холодно. Надели на себя все теплые вещи; чтобы отогреть ноги периодически машу ими. Вместе с рассветом поднялся и ветер, который теперь то и дело подхватывает снег с гребня и бросает его в лицо. Жесткий фирн, уклон 40-45 градусов, кошки держат хорошо и ледоруб тоже, но все-таки хочется придержаться за надежные перила.
Решаем в качестве перильной веревки использовать связочные. Скорость движения существенно снизилась.
1200. Связь. Высота 7700. Ильинский напрямую нас не принимает, транслирует Гия Тортладзе из лагеря 2 на GII. Суть разговора такова: Урубко считает, что если мы продолжим перилить и идем вверх, то не успеем вернуться засветло, а идти одновременно опасно. Шеф оставляет право решения за нами.
После недолгой заминки все посчитали мысль Урубко разумной: идем вниз.
В лагерь 3 спустились за два с половиной, три часа. Настроение подавленное,- вершина казалась такой близкой. В лагере японцы и бельгийцы. Японцы встретили нас водой с растворимым соком. В этот же день спускаемся в лагерь 2 - 6500. Урубко и Жумаев остаются в лагере 3 (палатка в лагере 2 только одна).

04.08.01 900.
Небо в облаках, срывается снег. Собираемся в базу, подходят Жумаев и Урубко. Вместе идем вниз. На плато перед лагерем 1 видны следы падения большой массы льда со склонов GII. На большом расстоянии лежит множество кусков льда величиной с кулак и больше.
В лагере 1 одной нашей палатки нет, другая лежит с поломанными стойками. Большая немецкая десятиместная палатка, которая недавно была похожа на футбольный мяч, теперь имеет вмятину на боку в половину сферы.
Рассказывает очевидец происшествия итальянец Сильвио: "Вчера около одиннадцати вечера я услышал грохот, затем гул и звук приближающейся лавины, который трудно с чем-либо спутать, но темнота скрывала происходящую картину, и мне осталось, также как и другим обитателям лагеря, сидеть в палатке, молиться и ждать, чем все закончится. Бежать некуда, да и бесполезно. Через пару минут после грохота подул ветер ураганной силы. Я уперся руками в стенки палатки и думал только о том, чтобы не быть погребенным тоннами снега. Прошло несколько томительных минут ожидания и ветер стих. Лавина остановилась, до лагеря долетела только снежная пыль ".
Метрах в тридцати от лагеря широкая трещина. На дне ее находим вторую палатку со всеми вещами и продуктами. Там она очутилась под воздействием ударной волны, которую создала лавина.
Дождались Тортладзе и Богомолова. Они находились в лагере 2 на GII и из-за непогоды решили вернуться. Вместе спускаемся в базу.

Одним из приятных моментов жизни в базовом лагере , является возможность побриться, помыться, постирать одежду.
Греем воду на кухонной горелке или примусе и по-очереди моемся и стираем вещи. Специального места для смывания пота и грязи не предусмотрено, поэтому моемся кто где, отойдя чуть-чуть от лагеря и скрывшись за камнем или ледяной глыбой.
Бритье здесь, превращается в особый ритуал, который запахом парфюмерии и маленьким зеркальцем напоминает нам о существовании цивилизации. Даже Молгачев и Жумаев, у которых почти не растет волос на лице, исполняют ритуал с аккуратностью.

Непогода продлилась всего два дня. И 07.08.01 мы вышли в лагерь 1.
К нашей семерке присоединились Богомолов и Тортладзе. Идем бодро. По небу тянутся облака, становясь все гуще, цепляются за вершины, делая их похожими на дымящие вулканы. Погода явно портится, но все настроены решительно, готовы сидеть и ждать погоды, сделать все возможное ради вершины. Отступить значит потерять возможность взойти на гору (время поджимает). Здесь мы уже месяц. Интересно, что нас ждет впереди на этот раз?
Пришли в лагерь 1. Он сильно поредел, остались только мы, немцы, испанцы и французы, да на своем отшибе, стоят японцы.

08.08.01 Утро.
Туман, ветер, негустой снег, подходим к лагерю 2. Возле японской палатки торчат из снега ледорубы, на них висят кошки. Их владельцы ушли сюда еще вчера, но непогода остановила их, и они решили ждать, как и мы.
На следующий день все также ветер и снег. Весь день играем в дурака, бесстрастно, лишь бы убить время.
По связи Ильинский сообщает, что испанцы и немцы получили метеопрогноз и в один голос утверждают, что завтра будет хорошая погода. После обеда подошли два немца и испанца и разбили палатки рядом с нашими.
К вечеру действительно похоже на улучшение погоды, местами голубое небо, кончился снег.

10.08.01
День следующий. Утро. Наверху гудит ветер, тучи несутся очень быстро и рвут свои лохматые бока об острые края горы. Решаем ждать дальше.
Продуктов осталось на один прием пищи. Отряд добровольцев - Урубко, Жумаев, Молгачев и я отправляемся в лагерь 1 за продуктами (надоело сидеть, хорошо, что есть возможность размяться). В лагере 1 ветра нет, тепло.

11.08.01
На следующий день все так же ветер, но солнце проглядывает чаще. Ильинский по связи настаивает на том, чтобы мы шли в лагерь 3, Богомолов и Гия хотят ждать. После прений шеф говорит раздраженным тоном: "Вам на месте виднее, но я бы пошел в лагерь 3". На этом связь заканчивается.
Только что вниз ушли немцы и испанцы. Теперь они получили плохой прогноз на следующие три дня. Остались мы и японцы.

12.08.01
Выходим в лагерь 3 (в общей сложности мы просидели в лагере пять дней) все, кроме Гии. Он идет вниз и отговаривает нас. Сильный ветер носит смерчи из снежной крупы. Погода плохая, и похоже, что становится еще хуже. Небо затянуто облаками. В кулуаре, который образовывают фирновый склон и скальный гребень, непрерывным потоком идут небольшие лавины, ветер тут же подхватывает их и несет вверх. Кажется, что впереди идущий человек двигается по водопаду. Снег забивается в очки, проникает в рот и нос. После очередного порыва несколько секунд не можешь дышать, как будто захлебнулся водой.
Пришли в лагерь 3. Палатки на месте, ветер тише. Потихоньку сыплет снег, горизонт затянут облаками. Сидим в палатке. Здесь очень уютно после кутерьмы, в которой мы недавно побывали. Выходить на вершину, решаем в 1200. Вставать значит в половину одиннадцатого. Для сна времени в обрез.
Очень надеюсь, что на этот раз мы достигнем вершины.

13.08.01
Время около одиннадцати. Пищит будильник наручных часов, никто не прерывает его незамысловатую трель, и он замолкает, отработав положенные ему 20 секунд. Голос Распопова: "Мужики, встаем". Потихоньку начинают шевелиться спальники. Ставим греться кастрюльку с предусмотрительно заготовленной водой. Зажигаются налобные фонари, медленно, преодолевая остатки сна, одеваемся, обуваемся.
Выходим за борт, одеваем кошки, время 1215. Ветра нет. Небо усыпано крупными звездами. Луны пока нет.
Звонко скрипит фирн под кошками. Идем с фонарями. Преодолели плато, прошли по перилам, продлили их веревкой и репшнуром еще на 300 метров. Дальше пошли в связках по двое. Темп приличный.
Светает. Вся одежда и рюкзаки покрыты инеем. Высота 7700 - то место, откуда мы отступили в прошлый раз. До вершины часа три работы.
Снизу подтягивает редкие облака, погода пока хорошая.
Ну, вот и прошли три часа, под ногами вершина! Идти выше некуда. Кругом только небо. Не верится! Я столько этого ждал!
Со всех сторон, от горизонта до горизонта, раскинулась величественная страна гор с острыми, как зубы акулы, заснеженными вершинами, с огромными реками ледников, испещренными трещинами. Вдалеке видны бурые долины.
По быстрому фотографируемся и уходим вниз. Спускаемся в лагерь 3, в тот же день - в лагерь 2. На спуске примерно на высоте 7500 Молгачев подобрал ледоруб японской фирмы "Каджута".
Лагерь 2. Лежу в спальнике. Тепло, уютно, все тело пропитано сладкой усталостью, и готово в любой момент отрубиться. Наконец-то, можно отдохнуть. Слипаются глаза, на душе легко - полдела сделали. Завтра в базу.
В лагере 1 к нам подошел лидер японской команды Токохаши и спросил: "Не находили ли мы ледоруб? Дело в том, что летом 97 года из лагеря 7100 на штурм вышли три японских альпиниста, и больше их никто не видел. Родные тех людей просили меня привезти домой хоть что-нибудь принадлежащее их близким" Естественно, Молгачев отдал ледоруб.
Спустились в базу, здесь заметно похолодало, ветер гонит рваные серые облака, временами сыплет снежок, солнце выглядывает редко - в Каракоруме осень. Марена опустела. Остались только мы и маленькая немецкая экспедиция из пяти человек, один из которых врач. Они приехали позже всех и собираются лезть на GII.
Мы отдыхаем, восстанавливаем силы. Наш упорный труд и целеустремленность принесли свои плоды. Победа, но чувствуется незавершенность нашей миссии, вторая цель Гашербрум II держит всех в моральном напряжении и не дает расслабиться.

17.08.01
Три дня отдохнули и на четвертый тронулись в дорогу. Погода переменчивая - то туман, то солнце, то снег. Времени ждать улучшения нет, да и вряд ли стоит его ждать: осень.
К нам примкнули Тортлдзе и Седусов. Ильинский разбил нас на две группы. Первая: Урубко, Распопов, Лавров, Жумаев, Пивцов и вторая: Богомолов, Тортладзе, Седусов, Молгачев, Литвинов.
Первая пятерка должна из базы сразу прыгнуть во второй лагерь 6500, затем в третий лагерь, а вторая идет попеременно через все лагеря. Урубко собирается предпринять попытку скоростного восхождения и стартует из лагеря 1 в штурмовой день первой группы, а до этого сидит в лагере 1.
Выходим все в один день. В лагере 1 состоялась дискуссия о дальнейшем передвижении. Дело в том, что часть первой группы не хочет идти в лагерь 2 из-за раскисшего снега и лавинной опасности. В результате группы перетасовались, и Богомолов, Жумаев, Пивцов, Молгачев, Литвинов идут в лагерь 2, а Тортладзе, Седусов, Распопов и Лавров остаются в лагере 1.
Дойти до места второго лагеря нам не хватило сорока-пятидесяти минут светлого времени. Вырубаем площадку на подходящем участке гребня, ставим палатку, ужинаем, получаем по связи от шефа по шее за самовольную перетрубацию групп и ложимся спать. В пять утра к нам подходят Распопов и Лавров. Вместе идем в лагерь 3. Высота 7100.

20.08.01
Лагерь 3, высота 7100, время 1230. Выходим на вершину. Кромешная тьма, ветра почти нет, редкий снежок, тишина. Иногда видны мутные звезды, облачность неплотная. Ночью в этих горах погода всегда спокойнее, чем днем. Пятно света от налобного фонаря освещает пару-тройку метров перед ногами. Нам необходимо подойти метров триста к скалам, где начинаются перила.
Скал не видно, луч фонаря до них не достает. Плутаем, приходится топтать снег, местами проваливаешься по колено. Долго ли, коротко ли, нашли скалы.
Через четыре часа движения, довольно крутой склон переходит в наклонное плато градусов двадцать-тридцать. Мой фонарь перестал светить - села или замерзла батарейка. Но это меня не сильно беспокоит. Время половина пятого, скоро рассвет, тьма потихонечку рассеивается.
Начинаю различать рельеф, силуэты скал и камней, слева темной исполинской пирамидой нависла вершинная башня (она кажется такой близкой). В сумерках видны лохмотья ткани - остатки палаток. Теперь они мало похожи на себя: порваны, покорежены, завалены снегом, залиты льдом. Тишина. Нарушают ее только звук моих шагов и дыхания. Жутковато. Очень похоже на кладбище, да и торчащие повсюду поломанные гнутые стойки напоминают надгробные кресты. Кажется, что запросто можешь запнуться за чьи-нибудь окоченевшие ноги.
Это лагерь 4. Высота 7500.
Облака на востоке окрасились розовым, а мы тем временем выходим под вершинную башню. Нам нужно пройти вдоль нее и подняться на вершину с восточной стороны (сейчас мы на юго-западной).
На траверсе много снега. Меняясь, через каждые пятьдесят шагов тропим, топчем снег. За этим занятием проходит четыре часа.
Ветер свежеет. Траверс закончился. В проходе между скалами, где нам нужно пройти, чтоб оказаться на восточной стороне, ветер буквально ревет. Проходим это место и оказываемся на большой фирновой площадке, прикрытой скалой. Ветра нет, греет солнце, и до вершины рукой подать. Замечательно!
Метрах в двухстах ниже показалась фигура Урубки.
Через два часа мы на вершине. Горизонт затянут облаками, ничего не видно, только вершина К2 режет облака, как рубка подводной лодки волны.
Фотографируемся с флагами спонсоров, их около двадцати. Часть наших уже ушла вниз. Подошел Богомолов. Облака захлестывают и перекатываются через вершину, облачность поднимается. Время около 12, пора спускаться.
Спускаемся на траверс. Видимости никакой, сплошной туман. Встречный ветер несет ледяную крошку, которая щелкает по стелу горнолыжных очков и больно бьет в лицо. Находим занесенные следы первой группы и идем по ним. Дошли до лагеря 4. Картина не такая мрачная, как утром, но все же очень похоже на кладбище. Валяются пустые и полные газовые баллоны. Палаток двадцать-тридцать, одна, видно, свежая японская, еще пока не сильно порвана и сохранила свои первоначальные очертания. Обходим палатки аккуратно, чтобы не зацепиться кошками за материал, стойки, оттяжки.

24.08.01 Базовый лагерь.
Время около четырех часов дня. Несмотря на плотный снегопад, идущий уже два дня, пришли портеры, которые должны унести все экспедиционное снаряжение вниз. Счастливые, мы собираем баулы и рюкзаки. В Пакистане мы уже два месяца и очень соскучились по дому.
Возвращаемся мы по более короткому пути. Лежит он через перевал, высотой 5800, и должен занять четыре дня. Так возвращаются все экспедиции.
Весь первый день идем по леднику, погода звенит. Остановились ужинать на морене. Здесь уже стоят палатки треккингистов. Мы же свои не ставим, так как гид предупредил нас, о том что здесь мы надолго не задержимся и около двенадцати ночи пойдем дальше. Дело в том что на перевале может быть лавиноопасно, а ночной мороз позволит нам пройти опасный участок.
Спать мы легли вповалку в большой палатке-столовой. В час ночи нас разбудил повар.
Рассвет застал нас под перевалом, где выстроилась длинная очередь из портеров и треккингистов (человек сто наверное). На перевал висят перила, а их загруженность регулируют пакистанские спасатели. Очередь двигается медленно, а мороз тем временем жмет. Я расчитывал, что будем постоянно идти и оделся легко. В моем рюкзаке из теплых вещей только спальник. Делать нечего, достал спальник, разулся и залез в него. Рядом, пытаясь согреться прыгает и машет руками Молгачев, но спальник свой не достает (лень наверное). Лавров тоже борется с холодом, остальные видимо одеты теплей (никто не прыгает).
Дождались мы своей очереди и без особых приключений вышли на перевал. Отсюда открывается великолепная панорама на четыре восьмитысячника: К2, Броуд-пик, G2 и Хиден-пик.
Фотографируемся и начинаем спуск. На этой стороне перевала снега почти нет. Спуск очень крутой. Висят перила, рядом с ними стоят спасатели. Здесь опять длинная очередь. Портеры с ношей медленно двигаются вниз. На ногах у них резиновые кроссовки с привязанными кошками.
Спустились, немного прошли и остановились на обед. После обеда нужно еще пройти, часов семь. Офицер связи очень устал, а когда услышал о продолжении прогулки, сказал: - "Лучше застрелите меня"
Остановились ночевать на большой поляне у края ледника, в пути были пятнадцать часов.
На следующий день мы спустились в долину. Люди здесь уже собирают урожай пшеницы, пока мы были в горах, она успела созреть.
В этот же день садимся на джипы и через десять часов, мы в Скарду
Два дня в Скарду. Пытались улететь на самолете, но он оказался неисправен, и нам пришлось два дня ехать на автобусе в Исламабад с нашим героическим водителем, оттуда самолетом в Карачи.

03.09.01 Понедельник. Аэропорт Карачи.
Интересное совпадение: все важные события экспедиции выпали на понедельник. В понедельник мы вылетели из Алма-Аты, в понедельник взошли на одну, затем на вторую гору, и в понедельник улетаем из Пакистана.
Самолет должен вылететь в 2300. Время полета 430, в Алма-Ате будем в половину шестого утра. Очень хочется домой.
Проходим в салон - это все тот же старенький ИЛ-18. Сейчас он кажется родным. Самолет забит до отказа людьми и баулами с кожей, трикотажем и другими товарами, которые везут челноки.
Взлетаем. Самолет набрал высоту и принял горизонтальное положение. За бортом черное небо. Грозовые тучи справа холодным пульсирующим светом молний освещают часть горизонта. Самолет сильно забирает в сторону, чтобы не встретиться с непогодой.
Возвращаемся с победой! Прошло два месяца и девять дней, за спиной (в прямом и переносном смысле) два восьмитысячника. Взошла вся наша команда и россиянин Сергей Богомолов. Высота восемь тысяч оказалась вполне по зубам. Все живы и здоровы. К сожалению, не взошли Гия Тортладзе и Борис Седусов.
На душе удовлетворение: все, что собирались сделать - сделали. С этими мыслями незаметно засыпаю. Просыпаюсь от сильной тряски. Не успев открыть глаза, успеваю подумать: "Вот это нас трясет в воздухе┘" Но оказывается, мы уже приземлились и несемся по полосе.
Ну, вот мы и дома.