Когда
дело дошло до 6-7 тысяч метров, мы стали чувствовать заметные отклонения в организме
- за 2 часа подниматься на такую высоту и спускаться вниз - это неслабая нагрузка.
На 8-ми тысячах со мной случился катаклизм - судороги схватили обе кисти в весьма
болезненном спазме. Язык и губы тоже онемели, я не мог толком сказать, что со
мной происходит. Но находящиеся рядом парни, Пивцов и Рудаков, увидели, что со
мной что-то не так, и сразу дали маску с кислородом. Или это старший врач увидел,
что я вырубаюсь, и дал команду, не помню. Себя-то еле-еле помню в те секунды.
Начали аварийный спуск, а это скорость 20 м/с, успевай сглатывать слюну, а то
и слышать перестанешь. Пока высотомер крутился, мужики массировали мне предплечья,
я пытался не стонать, боль была приличная. С 3-х тысяч стал приходить в себя,
пробил пот, стал бить легкий озноб, зубы стучат, но речь вернулась. Когда опустились
к нормальному давлению, техник сразу открыл дверь, а врачи спрашивают - ты как?
Говорю - нормально. Тогда - выходите. Пропускаю всех вперёд, а сам пытаюсь усиленно
надышаться - опасался, что могу упасть на выходе. Сам выход узкий, да ещё велоэргометр
мешает. Пока трое выходили, у меня была ещё пара минут. Вышел самостоятельно,
меня хотели положить на кушетку, но я отказываюсь, сижу, бодрюсь. Врач, Маевская
Валентина Ивановна, меряет пульс, давление - 66, 115 на 70 - норма. Начинают расспрашивать,
как да что. Пытаюсь описать свои ощущения. А
уже пришла следующая группа, и они всё это видят, и, естественно, не в восторге.
Не спеша переодеваюсь, минут сорок пью чай с сахаром и печеньем, ведь мне ехать
на машине. В прошлый раз я не выдержал паузу и "поплыл" за рулём, хорошо,
что быстро сообразил, съехал на обочину, да и машин было мало. После
этого мне пришлось ещё раз 5-6 посетить барокамеру, подниматься до 8,5 тысяч метров.
Но там я делам гипервентиляцию лёгких и ещё кое-что, внимательно прислушивался
к организму, и при рекомендации надеть кислородную маску не строил из себя героя. С
самого начала я постановил для себя, что пройду все подъёмы, без пропусков, что
у меня и получилось. Но не знаю, пошло ли мне это на пользу. Во время треккинга
под Нанга-Парбат уже на высоте 3,5 тысячи метров ночью, заболела голова, пришлось
выпить цитрамон. Акклиматизация проходила по обычному графику, хорошо, что база
была на 4100 м, с травой, теплом и даже сурками. Никакой прибавки в скорости или
качестве акклиматизации я не почувствовал. По лабораторным правилам нужно было
разбить команду на две группы: экспериментальную и контрольную. Тогда можно было
бы сделать более объективные выводы по поводу влияния тренировок в барокамере
на акклиматизацию. На
англоязычных сайтах было несколько заметок по поводу того, что казахстанская команда
два месяца провела в барокамере и поэтому она весьма быстро и уверенно взошла
на Нанга-Парбат. И теперь американские альпинисты активно возьмут этот опыт на
вооружение. Интересно, что из этого получится- Мы
в своей компании много раз и подробно обсуждали эту тему, но здесь я изложил только
своё мнение по этому поводу. | 
В
камере 
Вася
Литвинов 
Валентина
Ивановна Маевская 
Дамир
Молгачев 
Сергей
Бродский 
Дамир
Молгачев 
Виктор
Иванович Милютин |
