 -
Владимир Александрович, Вы ведь были участником первовосхождения на пик Победы?
-
Да, в 1956 году я был на Победе в составе команды Виталия Абалакова. Нас было
11 человек.
На фото справа - значок, который
выдавали в 1956 году участникам Абалаковской экспедиции (и не только!). Значок был изготовлен, наверное, довольно большим тиражом, он неномерной. (Из значков ЗМС Кизеля В.А., был отсканирован с его согласия Г.А. Стариковым в2002 г. ).
-
У нас в Питере в декабре прошлого года на ежегодном альпинистском вечере встречи
показывали отреставрированный фильм об этом восхождении. Вы знаете, он смотрелся
очень современно, несмотря на то, что он черно-белый и восходители там одеты в
брезент, и вся остальная снаряга 50-х годов. Вслед за этим фильмом показали свежайший
фильм про восхождение команды Одинцова на Баффине (они получили золото на Чемпионате
России за это восхождение) - так я хочу сказать, что по сюжету, по остроте интриги,
по захватывающему впечатлению - фильм про Победу ни в чем не уступал. -
Да, это был хороший фильм. Очень большая заслуга в создании этого фильма принадлежит
Михаилу Ивановичу Ануфрикову. Хотя мы брали для съемок в экспедицию двух профессиональных
операторов. Но если бы не Ануфриков - фильма бы не было. Кстати, именно из-за
заморочек с фильмом он сам не сходил на вершину... Он вообще был очень художественно
одаренный человек и великолепный фотограф. -
Я видела, что на ногах у вас там были даже еще не трикони, а какие-то ботинки
с шипами типа гвоздей... -
Да, на ногах у нас были шекльтоны, самодельные, разумеется, и с самодельными же
коваными шипами. -
Да вы, наверное, все тогда сами шили и ковали... -
Ну конечно. Особенно Абалаков - он очень много конструировал. Например, 12-зубые
кошки. Т.е., за границей подобные кошки были. А у нас - еще нет. С укороченными
шипами. -
Абалаков был жестким руководителем? -
О, да! Но, будучи весьма жестким руководителем, он никогда не повышал голос. Втыки
делал, часто, но тихо. -
Какой Вам запомнилась Победа? -
Ну, технических сложностей там особых не было. Но погода ужасающая. Вот если,
к примеру, мы сидим, все спокойно, и вдруг воздух стал желтым - это значит, что
через два часа будет сильная снежная буря. Желтый воздух - это потому что он из
Казахстана с песком прилетел. Несколько раз нас зажимало такой бурей по дню. Перед
6500 два дня сидели, выйти из палатки по надобности была проблема... Казахскую
команду, как известно, именно такая буря и погубила. -
Сколько Вам было лет, когда Вы шли на Победу? -
Мне было 44, Абалакову - 50, Клецко Костя помоложе был... -
А была конкуренция, чтобы попасть в эту экспедицию? -
Нет, конкуренции не было. Мы просто ходили своей командой, состав которой уже
сложился. Взошли почти все. Ну, вот Ануфриков не смог из-за фильма, как я уже
сказал. Боровиков не взошел. -
Владимир Александрович, Вы ведь входили в состав первой гималайской сборной, которая
готовилась делать первопроход на Эверест с Севера в 1959 году - то, что теперь
называют классикой с Севера. Вы готовили совместную экспедицию с китайцами. Знаем,
что вас чуть ли не высадили из самолета перед самым вылетом в Пекин. Что там тогда
было? -
Ну, из самолета не высаживали, но действительно, в последний момент вызвали нас
всех прямо с вещами в КГБ, и объявили, что экспедиции не будет. Ничего не объясняли.
Просто сказали: "Забирайте свои рюкзаки, и поезжайте домой". -
Знаете, в этом году по поводу 50-летия на Эвересте была такая толпа - по 18 человек
на каждой веревке перил жумарили, и было очень много китайцев. Не обошлось без
проблем. ( я рассказываю Кизелю об эпизодах в АВС, на Северном Седле и выше, когда
наша питерская экспедиция имела не слишком приятное общение с китайцами...) А
какие у Вас остались впечатления от них? Вы же их с нуля учили, с новичков, можно
сказать. -
Да, я был инструктором, и учили мы их действительно с нуля. Готовились мы на Памире,
на пике Ленина. О, про китайцев я могу много разных анекдотов рассказать. (Смеется) Случай
1. Мы
проводили с китайцами занятия. Программа была очень напряженная, нагрузка большая.
А эти китайцы - они ничего не едят. Наша экспедиция была отлично упакована...
Ну, Вы понимаете, что это значит? Чего всегда много в русских экспедициях? -
Вы имеете в виду, что водки хватало? -
Ну, это да, но речь о еде... -
А кстати, Владимир Александрович, как Абалаков насчет водки - строг был? -
Строг. Но употреблял. Я помню, как-то в Цее, сходили мы на Чанчахи, вернулись
в лагерь Торпедо. Там тогда Золотарев был начальником. Он и спрашивает у Абалакова:
"Виталий, а скажи, какой уклон был на стене?" А Абалаков, ничего не
подозревая, так и говорит, мол, что градусов 70-75. "Ну, и отлично, - отвечает
Золотарев, - вот мы сейчас и разведем градусов на 70-75..." Ну, вернемся
к китайцам... Короче,
не едят они ни черта из наших продуктов, только рис, ну, еще горошек в банках,
да икру баклажанную. Ни мяса, ни каши, ни хлеба... Но на этом долго не протянешь,
нагрузка-то большая, и вот некоторые из них стали падать в голодные обмороки.
И как мы их ни заставляли поесть нормально - ни в какую. Я же отделением руководил.
Идешь впереди, оглянешься - смотришь, кто как себя чувствует. Если у наших видно
по глазам - устал человек - идешь потише. А у китайцев этих по глазам-то ничего
не видно... Спрашивать тоже бесполезно... -
А на каком языке Вы с ними общались? -
Частично на русском, частично на китайском - выучил немного слов. Ну, а русский
мат, в случае чего, все народы понимают... Так вот. Тогда придумали ход. Их переводчик
пришел к ним и объявил, что мол, так и так, отец Мао велел вам есть русскую пищу.
И тогда они стали все есть. Проблема была решена. Случай
2. Высота
6900. Мы идем на вершину пика Ленина двумя колоннами... -
Красиво звучит - двумя колоннами. А сколько это людей? -
По 30 человек в каждой. Я вел первую, а врач был во второй. Итак, поставили лагерь,
утром надо выходить на вершину. Вдруг вызывают меня - говорят, одному китайцу
плохо, помирает. Я не врач, но первую помощь оказать могу. Сделал ему инъекцию,
ну что тогда было: вколол ему камфару, адреналин и кислород. -
Как это - кислород? -
А это мы брали такой здоровенный шприц, чуть не 0,5 литра, и иголку толщиной как
большой гвоздь, набирали кислород из баллона - и делался укол под кожу брюшины.
Ну вот, вколол я все это, больше делать нечего. Вижу - помрет. А еще позже снова
меня к нему зовут. Все, думаю, точно помер, теперь у меня труп в группе... Прихожу,
сидит он в палатке и кричит: "Я завтра хочу с вами на вершину!" Оказывается,
все китайцы только что давали клятву Великому Мао взойти на пик Великого Ленина.
И это кадр тоже клялся.
Случай
3.
Под самой вершиной - крутой взлет, метров 10-15. Даже опытному человеку, когда
он вылезает туда, надо отдышаться. Мы вылезли, стоим на вершине. И вот первый
китаец залезает на вершину - и... схватившись за сердце, кидается к краю, а там
обрыв, и можно упасть. Ну, инструктора все, как тигры, кинулись за ним - подумали,
совсем отключился, бедняга, хватали его кто за что, я за ботинок его поймал. А
он, оказывается, и не за сердце вовсе хватался, а за карман - у него там флаг
КНР лежал, и парень хотел его достать, и помахать остальным китайцам, подходящим
к вершине, чтобы их вдохновить...
Случай
4.
Стали
спускаться с Ленина. Я иду со своим отделением вниз с вершины, а навстречу другая
группа - наверх. Там девушка-китаянка, маленькая такая... хрупкая... И она все
время падает, и ее рвет, а это признак сердечной недостаточности на высоте. Упадет,
поблюет, встанет - и плачет - мол, хочу наверх! Я взял двух бугаев из своего отделения,
пристегнул ее к ним на веревку посерединке, и вниз. Ночуем на 5600. Вышел я уже
очень поздно, часов в 11 вечера, из палатки - и это, наверное, было мое инструкторское
счастье, что я вышел тогда. Гляжу - всюду тихо, все спят, а эта девушка сидит
на льду. Оказывается, товарищи ее в палатку не пускают - потому что она нарушила
клятву Великому Мао - не взошла на вершину. Вот такие были нравы. Ну, я тут пустил
в ход русские слова, они все быстро поняли...
Да,
про китайцев можно долго рассказывать...
-
Владимир Александрович, а вы помните как Белецкому, Филимонову и Ковырко китайцы
после восхождения на Эверест медаль приезжали вручать, за то, что они их готовили? -
Да, приезжали. Но я практически уверен, что тогда они не сделали восхождения на
Эверест. Это была попросту липа. Не могли они таким составом взойти - команда
была очень слабая. И в зарубежной прессе тогда много сомнений было. Вот позже
- да. Тогда китайцы взошли. И треногу поставили. А в 59 году - не могли. -
А Ковырко был из команды Кузьмина? -
Да, это была очень сильная команда, она соперничала с абалаковской командой. Абалаков
был хороший альпинист, и хороший лидер, но очень плохой организатор. А Кузьмин
был замечательный альпинист и замечательный организатор, прекрасно готовил экспедиции,
все снабжение на нем держалось. -
Вы ведь всю жизнь занимались наукой? Профессорствовали? -
Да, я был профессором в МФТИ, занимался оптикой. В свое время учился у Тамма-старшего.
-
Да, раньше вот профессора альпинизмом занимались, доценты с кандидатами, инженеры,
да ученые в горах оттягивались... -
Ну, а куда теперь доцентам да профессорам в альпинизм? На их зарплату современное
снаряжение не купишь... -
В горах когда последний раз были? -
В 81-82 годах ездили с Абалаковым на Кавказ, в Сванетию. Погулять. А так на байдарке
плавали. Виталий, когда понял, что ему в горах больше делать нечего (а он любил
первым быть, лучше всех, иначе ему было неинтересно), перешел на байдарку. Плавали
по Карелии, перед сезоном тренировались на подмосковных реках. -
А вы в курсе того, что происходит в современном русском альпинизме? -
Мало. Но заметил, что если кто-нибудь выступает, ну, Путрин, скажем, то непременно
говорит о деньгах, о спонсорах. -
Что делать - это проблема, от которой никуда не денешься. А как вы считаете, все
равно ведь наши альпинисты круче всех? -
О, да, конечно. Это всегда так было. Вон в 57-м наши Гран Капуцин в Альпах прошли
красиво - всем на зависть... -
А вот этой осенью наши на Северную стену Жанну собираются. Одинцов с командой.
Это, наверное, самая проблематичная стена. Что вы им пожелаете? -
Я им желаю иметь чувство старой лошади. -
Что это значит? -
Это значит - пытается молодая лошадь сдвинуть неподъемный груз, дерг-дерг, нет,
думает, помру я тут, и уходит ни с чем. А старая лошадь, подумает, примерится,
и потихоньку-потихоньку - сдвинет его. Потому что знает - от этого не помирают.
Опыт.
Ну, и удачи, конечно, всем восходителям. Знаете, что такое удача? Вот
был когда-то Кавуненко на Ушбе, посреди чистого, абсолютно без камней снежного
склона. И надо же - прилетел откуда-то единственный камень, и прямо ему в голову.
Это неудача. Или шла наша команда как-то на Уллутау-Чана, по гребню. Глядят -
катится плита по желобу, круглая - и, как велосипед по треку, выкатывается прямо
на гребень - и прямо на наших. Редкий случай. Тоже неудача. Так вот чтобы ничего
такого не было. -
Владимир Александрович, мы сейчас тут разговариваем с Вами в садике на скамеечке
возле литовского консульства. Вы приехали получать визу - а куда собираетесь,
если не секрет? -
Да вот, собираюсь в Литву, под Зарасай, возьму палатку, в лесу хочу пожить... -
Ну, счастливо Вам, успеха, спасибо большое за встречу. Продолжим как-нибудь... -
Да, конечно. Привет там ленинградцам - Буданову Пете и Борисенку Олегу.
25
июня, 2003
|
